Энн Хогарт Сказка «Мафин поёт песенку»
«Какое чудесное утро!» — подумал Мафин, высунув голову из дверей своего сарайчика. Солнышко светило ярко-ярко, а на верхушке высокого дерева, запрокинув маленькую головку, закрыв глаза и широко открыв клюв, пел чёрный дрозд.
Мафин видел, как радуется дрозд своей песне, и сказал про себя: «Наверно, приятно петь, как эта птичка! Хорошо, если бы и я умел так петь!» Потом он подумал немножко и добавил: «У меня, конечно, тоже получится, только сперва нужно сочинить слова».
Он развёл немного краски в ведёрке, прибил на стену большой лист бумаги и надел свою «умную шапочку», которая помогает думать.
— Сперва я напишу стихи, — сказал Мафин мечтательно.
Потом обмакнул копыто в краску и стал писать. Вот что у него получилось:
ПЕСЕНКА МАФИНА
Чирик! Чирик! Чирик! Чирик!
Тюрлю! Тюрлю! Тюрлю! Тюрлю!
Слушайте, слушайте, слушайте все!
Это я, Мафин, пою!
— Теперь я начну петь! — сказал Мафин. Он закрыл глаза, запрокинул голову и широко разинул рот. В это время мимо сарайчика проходила овечка Луиза. Она была в белом халатике и несла маленький бинтик, потому что ей очень хотелось кого-нибудь лечить. Когда Мафин запел, Луиза так испугалась, что закричала и уронила бинт. Он запутался вокруг её ног, и она упала.
Прибежала жирафа Грейс узнать, в чём дело.
— О Грейс! — закричала Луиза. — Кто-то так заорал, что я со страху упала! Поскорее помоги мне подняться, и давай убежим отсюда!
Грейс нагнула свою длинную шею, и Луиза, ухватившись за неё, стала на ноги.
Мафин услышал, как убежали Грейс и Луиза, и отправился разыскивать щенка Питера, который где-то неподалёку закапывал кость.
«Я его удивлю!» — подумал Мафин и опять запел свою песенку.
Питер сейчас же перестал копать землю и завыл страшным голосом. Из глаз его полились слезы.
— О-о-о, — вопил Питер, — наверно, кто-то обидел собаку, и она плачет. Бедная, бедная собака! — И он продолжал выть из сочувствия к этой собаке.
«Странно! — подумал Мафин. — О какой собаке он говорит?»
Мафин и не догадался, что Питер принял его пение за вой собаки. Он пошёл к гиппопотаму Губерту. Губерт мирно спал около бассейна.
— Дай-ка я подшучу над ним и разбужу его песенкой! — сказал Мафин и начал петь:
Чирик! Чирик! Чирик! Чирик!
Не успел он пропеть «тюрлю! тюрлю!..», как Губерт задрожал, словно гора во время землетрясения, и упал в бассейн. Целый фонтан воды взлетел в воздух и окатил Мафина с ног до головы.
— О боже мой! — простонал Губерт. — Мне приснился страшный сон: как будто дикий слон протрубил мне прямо в ухо! Только холодная вода поможет мне успокоиться… — И он исчез под водой.
Тюлениха Сэлли приплыла с противоположной стороны бассейна.
— Мафин, ты слышал дикий крик? — спросила она. — Может быть, под водой сидит тюлень, у которого болит горло?
И тут Мафин понял всё.
«Видно, с моим пением что-то неладно, — подумал он грустно. — А ведь я делал всё, как дрозд. Я так же закрывал глаза, закидывал голову и разевал рот. Да! Но ведь я не сидел на верхушке дерева! Вот в чём моя ошибка».
И Мафин полез на дерево. Вскоре сад огласился звуками ещё более ужасными, чем раньше. Это было хрюканье, мычанье, пыхтенье и мольбы о помощи.
— Помогите! Помогите! — вопил Мафин.
Все сбежались и увидели, что Мафин висит на суку, уцепившись за него передними ногами.
Перигрин кинулся спасать Мафина. Он велел ему держаться зубами за ухо жирафы Грейс и прыгать на спину Губерта, в то время как Питер, Освальд, Луиза и мартышка Монки держали четыре уголка простыни на случай, если Мафин упадёт. Мафин спустился на землю цел и невредим.
— Что ты делал на дереве? — сурово спросил Перигрин.
— Я… я… — Мафин застеснялся и умолк. Он посмотрел наверх и увидел на ветке дрозда, у которого был открыт рот, маленькая головка запрокинута, а глаза закрыты. Дрозд пел свою песенку.
— Как он чудесно поёт! — сказал Мафин. — Правда?